Дениэл Крейкер, молодой английский винодел, работающий вместе с Жаном-Бернаром Ларрьё в Кло-Лапейр, встретил меня на железнодорожной станции По на своем стареньком серебристом Рено Клио. С пыхтением мы выехали из города и поехали вверх по холмам. Пиренеи сверкали перед нами. Иногда мимо нас мелькали велосипедисты, разрезавшие по-новому чистый воздух. Внезапно мне самому захотелось сесть на велосипед, чтобы почувствовать сложность откоса, торопливость бриза, запах свежих листьев и подпитаться притягательностью заснеженных гор.
Мы приехали в хозяйство Гирардель. Этот просторный и удобный старый дом пристроился на склоне холма и прикрыт лесом. Мы встретились с группой виноделов, каждый из которых принес на пробу свое вино. Но сначала, конечно, мы посетили простирающиеся за садом виноградники. «Лозы обращены к Пиренеям и солнцу, — объяснил Жан, — мы следуем их примеру». Жюрансон — это классический пример приспобленчества в виноградарстве: небольшие участки удобно устроились на хороших, солнечных, укромных местах. На хорошем участке вы можете сделать живое белое вино поразительной насыщенности; на плохом — вы не вырастите и кукурузу, и даже коровы будут дрожать от холода. Каждую осень из Испании прилетает порывистый фён, оттесняя дожди и позволяя созревать крепким и неприхотливым сортам гро-мансан и пти-мансан. Мы прошлись по саду Жана: он хотел показать мне, с целью развенчать мой навеянный рассказами о снегах скептицизм, лаванду, пальмы, апельсиновое дерево, олеандр, которые без укрытий и пересадок переживают пиренейскую зиму.
Мы дегустировали в подвале и разговаривали: Дениэл, Жан, Паскаль Лабас, похожий на медведя Шарль Ур и аккуратный Анри Рамонтё. За дверью погреба солнце продолжало заходить. Затем Жан Касобьель пригласил нас на ланч в свою холостяцкую (его жена умерла несколько лет назад) гостиную, занятую большим телевизором, на котором играли лучи солнечного света, а шикарные двери ламинированные межкомнатные сверкали своей красотой. Мы сидели за оживленной, со множеством шуток трапезой с большим количеством вина и пластиковыми коробочками еды из местной закусочной. Гвоздем программы было вино Би-де Пра (Bi de Prat) 1938 года от Гирарделя. Когда мы попробовали тайные дары этой давно ушедшей осени, еще свежие после 50-летней зимовки, все замолчали.
