Час назад я попробовал Монраше хозяйства Конт-Лафон 1999 года. Под землей, конечно: бургундские погреба располагаются исключительно под землей. Вполне возможно, что глыбы известняка, которые сейчас меня окружают, доставали именно из такого места. Доминик Лафон, как обычно, был щедр и со временем, и с вином. Он говорил с нами целых 2 часа, отвечая на наши вопросы и делясь впечатлениями от вина урожая 2000 года, который был собран всего месяц или два назад. Мы же пробуем другие вина, многие из которых еще только заканчивают свое первое брожение. У них терпкий беспокойный вкус. Мы пробуем вино предпоследнего урожая (1999 года), рожденное год назад и завершающее свое пребывание в бочке. Как сообщает Дозвілля, Монраше сейчас имеет очень сладкий запах, его хлеб и фрукты облачены в щенячий бархат юности, как миндаль в розовую глазурь. На вкус, напротив, оно гораздо сильнее и ярче; чистый зеленый фрукт скользит по языку — тяжелый, как товарный поезд. После проглатывания (это вино никто не сплевывает) призрак этого фрукта, кажется, возвращается и пульсирует ароматом, наполняя рот благоуханием. Мы только что попробовали пряный Мёрсо-Гут-д’Ор, цветочный с жимолостью Мёрсо-Женеврьер, тягучий Мёрсо-Перрьер, величественный и замысловатый Мёрсо-Шарм: но ни у одного из них нет напора, силы и остроты Монраше.
Я спросил Доминика: «Когда вы находитесь в винограднике, видите ли вы разницу между Мёрсо и Монраше? Лозы выглядят одинаково или нет? Меньше ли количество гроздей, меньше ли виноградины, быстрее ли они созревают? Что делает это вино много лучше всех остальных, год за годом?» -«Нет никакой разницы, — говорит он и задумывается. — Никаких отличий. Хорошо, лозы немного постарше, но они не выглядят по-другому. Они выглядят так же и ведут себя так же». Он пожимает плечами, улыбаясь, потому, что мы все знаем, что он скажет дальше, но не сказать этого он не может. «Это почва. Вот и все. Это то, что у вас под ногами».
Он мог бы добавить: и то, что у вас над головами.
